image.jpg
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
Прот. Георгий Митрофанов.
Сегодняшний праздник обращает нас к событию, которое произошло более чем через два века после того, как Господу суждено было пройти Его Крестный путь. И событие это явилось обретением Креста царицей Еленой, которое, согласно церковному преданию, сопровождалось чудотворениями. Именно поэтому после обретения царицей Еленой Голгофского креста он очень быстро стал превращаться в церковном сознании из орудия мучительной и позорной смерти Христа в чудотворный знак, гарантирующий христианам победы в самых разных аспектах земной истории и даже в частной обывательской жизни. 
Мы носим его на груди, мы вешаем его на стены, наносим изображения креста на косяках дверей, украшаем крестами купола храмов и так далее. Мы начинаем воспринимать этот крест как залог нашей жизни в этом мире, жизни, защищённой Богом, ограждённой Богом, гарантированной Богом через Крест от каких бы то ни было испытаний и каких бы то ни было искушений. И конечно, так происходит не всегда. Но всё-таки с крестом как-то лучше, как-то надёжнее, как-то спокойнее. 

И вот в этом восприятии креста проходит жизнь очень многих из нас. Крест становится, с одной стороны, конечно же, знаком нашей принадлежности к Церкви. Но прежде всего — своеобразным амулетом, оберегом, который призван нас уберечь, как это ни парадоксально прозвучит, от нашего крестного пути. Парадоксально, но Крест, на котором был распят Спаситель, Крест и страшный путь, о котором напоминает нам сегодняшнее Евангелие, вот этот самый Крест становится для нас чем-то прямо даже противоположным тому, чем он был изначально. И в этом заключается очень опасная подмена, которая имеет место в жизни многих из нас, христиан.
                                     Распятие.jpg
А вот сегодняшнее евангельское чтение как будто даже и диссонирует с тем событием, которое стало поводом для сегодняшнего события. Оно напоминает нам об изначальном значении Креста. И как бы нам ни хотелось забыть об этом, как бы нам ни хотелось переделать Крест в чудодейственный инструмент нашего покоя и радости, нашего благополучия и беззаботности, более того, в символ нашей избранности, нашей предпочтительности по отношению к другим людям, Крест остаётся тем, что мучает нас, терзает нас, тем, чего мы, естественно, опасаемся, тем, чего мы, естественно, пытаемся избежать, но это естественное желание уклониться от ношения креста, понятное и, надо полагать, конечно же, часто прощаемое нам Богом, не должно в конечном итоге становиться тем служением, которое понуждает нас избавляться от креста любой ценой. 

Избегать креста даже таким образом, чтобы этот крест становился орудием терзаний наших ближних. Раз уж они несут свои кресты, пусть заодно прихватят и наш. А уж мы как-нибудь налегке, ограничившись крестом на груди, на клобуке или даже на дверном косяке, пойдём или даже проедем по жизни, превращая тернистый крестный путь в комфортабельный душевный автобан. Но придём ли, и уж тем более приедем ли мы таким путем ко Христу?

Слова о крестном пути, о ношении своего креста звучат в Церкви даже как-то очень обыденно. И в этой обыденности заключается то, что мы действительно не просто хотим уклониться от креста в нашей церковной жизни, а хотим эту церковную жизнь сделать заранее и непосредственно гарантированной от подлинного крестоношения. 

Вот почему часто и праздник этот перетолковывается как эпизод, связанный с тем, что через несколько веков после распятия Спасителя был найден тот самый Крест, на котором Он был распят, и Церковь получила не только великий символ неизбывного страдания за грешных людей безгрешного Бога, она получила нечто, что может помочь ей незаметно подменить крестоношение крестовоздвижением. Не будем нести свой крест. Воздвигнем его величественно, красиво — и будем созерцать со стороны, но только ни в коем случае не позволив этому кресту оказаться на наших плечах. 
 
Но жизнь всё равно не избавляет нас от креста. Жизнь предлагает нам крест, жизнь возлагает на нас крест. И здесь не злая воля Бога, Который, пройдя через крестоношение и Крестную смерть, хочет и нас обязать помучиться так, как мучился Христос. Здесь имеет место нечто совсем другое. 

Конечно, Христос был Богочеловек. И конечно, всё человеческое естество Его содрогалось при мысли о распятии. И конечно, Он страдал на Кресте, как любой человек, и Евангелие весьма выразительно, подчас даже натуралистически выразительно показывает нам, как по-человечески страдал и умирал на Кресте Христос, лишённый, в отличие от нас, какого-либо греха. Он, способный отклонить от Себя этот Крест, тем не менее взошёл на него. Почему? Да потому что по нашим с вами человеческим грехам мы создали такой мир, в котором не оказывается иного земного пути даже и для Богочеловека, чтобы преобразить себя в этом мире и этот мир, кроме как пути крестного. 

Мы должны отдавать себе отчёт в том, что именно мы вынудили Бога принять Крестную смерть и крестные муки. Это не Божий выбор, а выбор первых людей, Адама и Евы, это регулярный выбор, по сути, каждого человека. Оттого и мир оказывается столь жестоким и отчужденным от Бога, что даже Богочеловеку приходится в нём страдать, чтобы добиться каких-то изменений жизни этого мира по существу. 

И попытка сделать эту жизнь иной, лучшей, неизбежно предлагает для нас вот тот самый крест, которому мы привыкли поклоняться, который мы привыкли часто вспоминать, чтобы жить спокойно и беззаботно, и который на самом деле напоминает нам о том, что является средоточием не только христианской, но и любой подлинной духовной жизни. Именно крест даёт нам единственно возможный шанс измениться самим, а значит, изменить мир, сделав его несколько более близким ко Христу,
Который спас его через Крест.
Аминь.
Проповеди протоиерея Георгия Митрофанова (2010–2017).
Престольный праздник…
4  февраля Православная Церковь чтит память…
Престольный праздник…
4  февраля Православная Церковь чтит память…
Престольный праздник
4  февраля Православная Церковь чтит память…
cqeyyraukhey@outlook.com